Стикс - 2 - Страница 19

К оглавлению

Пустой день. К Марусе можно было бы и не ехать. Но раз уж записалась…

— Сколько ты там пробудешь? — спросил Лешка

— Минимум два часа. А если зайду на массаж…

— Зайди, солнышко. Тебе без массажа никак.

— Тогда три часа!

— Отлично!

«Что ты задумал?» Спросила:

— А ты что будешь делать?

— Поеду в лабораторию.

— В какую лабораторию? — вздрогнула она.

— Забыла? Мне надо договориться о сравнительном анализе ДНК. Не беспокойся: через три часа я буду у дверей салона красоты. Если что, ты всегда можешь мне позвонить на мобильный. И я потороплюсь. Тебе не придется ждать.

«Что ты задумал?» У дверей салона они и расстались. Лешка стоял у джипа и смотрел, как она поднимается пс ступенькам. Ольга вошла в двери, а он сел в машину. Самое время его кинуть. Посидеть в холле минут десять и сбежать. Но, во-первых, неизвестно, уехал он или нет. А вдруг все три часа просидит в машине за углом, не выпуская из поля зрения дверь, за которой она скрылась? Во-вторых, бежать некуда. Без денег, без документов. Он это прекрасно знает. В-третьих…

В общем, она вошла и спросила Марусю. Девушка на ресепшен просияла:

— Ольга? Тебя ждут.

Здесь ко всем обращались на ты и по именам. За чашечкой кофе можно было поболтать с секретаршей или просто помолчать. В вазочке на стойке, за которой сидела девушка с безупречной прической и с эксклюзивным маникюром, лежали карамельки в прозрачных фантиках. Зеленые, красные, желтые… Ольга невольно вздохнула. Рука сама потянулась к вазочке. Но к ней уже катился Маруся, расставив руки для дружеских объятий, ртутная улыбка перекатывалась с одной щеки на другую, он так и улыбался, уголком рта:

— Маруся! Здравствуй, дорогая! — обнялись, щечка к щечке. — А что с тобой случилось? Проходи ко мне, милая. Сейчас я все исправлю.

Она развернула-таки карамельку и положила за щеку. Яблоко. Зеленое яблоко. Улыбка Маруси перекатилась на правую щеку, заиграла ямочка:

— Сладкого захотелось? А как же фигура?

— К черту.

Через минуту она уже сидела в кресле и печально смотрела на себя в зеркало.

— А что с руками? — кудахтал Маруся. — Ас лицом? Дай я положу на глаза ватные диски, смоченные противоотечным лосьоном. На травах, сам готовил, — похвастался он.

Она послушно откинулась на спинку кресла, опущенную, насколько было возможно, закрыла глаза. И тут же почувствовала на веках холод.

— Полежи минут десять. Ай, что за руки! Наращивать надо, — жалобно сказал Маруся, рассматривая ее ногти.

— Не надо. Ничего не надо.

— Ну как же так? Пожалей мой труд, Маруся! Сколько времени я на тебя потратил!

— Выходит, все напрасно, — грустно улыбнулась она и проглотила карамельку.

— Что случилось?

— Иван погиб. На пожаре.

— Да что ты?!

— Попала в историю твоя любимая клиентка.

У него все клиентки были любимыми, она это прекрасно знала. Тем не менее все они с увлечением играли в эту игру. И она принялась рассказывать. Ту часть правды, которая души не затрагивает и представляет собою вершину айсберга. Иван погиб, дом сгорел, а также машина, вещи, документы… А под конец сказала:

— Я хочу, чтобы ты меня состарил. У меня есть десять дней…

…В это время Алексей Петрович Ладошкин входил в приемную важного человека. Когда-то этот человек оказал ему протекцию. Порекомендовал Ивану Александровичу Саранскому, ввел в Дело. Леша Ладошкин учился в институте, где преподавала его жена, Альбина Робертовна. Она-то и заметила способного студента. Какое-то время присматривалась, а потом взяла под свое покровительство. И вот он сидел сейчас в приемной ее мужа и ждал. «АРА» — это, конечно, мелочь. Хотя развернулся он по-крупному. Фантастическими прибылями фирма обязана ему, Алексею Ладошкину. А то, что народ мрет… Не надо пить! Тем более алкоголь сомнительного качества, дешевка. Происходит процесс естественного отбора. Слабые умирают, сильнейшие выживают. Если бы не чертов газ… Изобретение этого дьявола Саранского. Все бы сошло с рук. Но искушение! Без крови, по-тихому выключать курьеров, делать из людей зомби… Если человек ничего не помнит, ему можно внушить все, что угодно. А если размахнуться? Планета большая, все время где-то идет война…

— Заходите.

У него юная красивая секретарша. И это известно. С супругой негласный договор. Всем удобно. Девушка себе цену знает, холодна, как лед. Чего не скажешь о человеке, поднявшемся ему навстречу из-за огромного, как айсберг стола. Белоснежного. Мода, что ли, такая? Надо бы перенять.

— Леша! Давненько мы с тобой не виделись! Ну, проходи, садись. Как дела? Рассказывай?

— Павел Эмильевич, я никогда бы вас не побеспокоил, если бы не…

— Да брось! Друг моей жены — мой друг.

Его отношения с Альбиной Робертовной вряд ли можно назвать дружескими. Разница в возрасте лет двадцать — двадцать пять. Это, скорее, материнское покровительство. Как мужчина он ее не интересует. У нее был роман с Саранским, это тоже всем известно. Но и то давно прошло.

— Что случилось, Леша?

— Как бы это сказать? — замялся он, усаживаясь в снежную глыбу — кресло.

— Да говори прямо.

— В общем, на меня наехали.

— Как так? Кто?

— Я не знаю. Приехали люди. Номер машины я запомнил, — поспешно сказал он.

— Да кто ж не наслышан о твоей феноменальной памяти, — усмехнулся Павел Эмильевич. Вот ведь подобралась же пара! Она — Робертовна, он — Эмильевич. Говорят, у супругов Ахатовых прекрасные отношения. Дружеские.

— Угрожали оружием. — Он почувствовал, как губы задрожали. — Люди серьезные.