Стикс - 2 - Страница 16

— Мне надо в аптеку, — сказала она, увидев первые дома.

— Зачем?

— Надо объяснять?

Остановились у аптеки. Потом она зашла в магазин на главной площади города. Он сидел в машине, ждал. Ольга же неторопливо прошлась вдоль сквера, отметила на горе оштукатуренное здание, на фронтоне огромные буквы: «Девятый вал». Подумала: «Из окон, должно быть, отличный вид на город». Сев в машину, сказала с улыбкой:

— Мне здесь нравится.

— Чему тут нравиться? — буркнул он.

— А сам ты где родился?

— Да так… — он неопределенно махнул рукой.

— Понятно.

— Что тебе может быть понятно? — начал злиться Лешка.

— А ты не заводись. Может, я хочу узнать тебя получше?

— Тебе биографию рассказать? Детский садик, в который я ходил, назывался «Елочка».

— Как интересно! А мой — «Солнышко».

— Я рад за тебя.

— Взаимно.

Говорить им было не о чем. Он врубил магнитолу, она невольно поморщилась. Любитель шансона, вот не повезло! Вспомнила тюлевые занавески на окнах его коттеджа и невольно улыбнулась. Блатная романтика. При двух высших образованиях. Она знала Лешкину страсть к учебе. О том, что он поступил в первый институт в пятнадцать лет, сдав экстерном экзамены за два последних класса, окончил его с красным дипломом и тут же подал документы в другой, на заочное отделение. Все его свободное время занимали семинары, сессии и… библиотеки! Иван говорил об этом. О странностях своего генерального директора. Впрочем, он не называл это странностями. Странно то, что они не были друзьями. Хотя… Крайности сходятся. Люди похожие конфликтуют, потому что соперники. Но Лешка не химик. И не врач. Его интересы лежат в области экономики и юриспруденции.

Дорога была пуста, Ладошкин притопил педаль газа. Видимо, ему хотелось поскорее с этим покончить.

— Слушай, елочка, ты бы сбросил газ, — не выдержала она.

— А что тебя так напрягает, солнышко?

— Да пожить охота.

— Хорошее желание.

«Только вряд ли у тебя это получится», — продолжила мысль она, но от комментариев воздержалась. Преимущество у того, кто владеет информацией. По крайней мере, она об их планах знает, а они о ее — нет.

Машину он оставил на окраине. Буркнул:

— Пешком пойдем.

— Зачем такие сложности?

— Беременным полезно гулять.

«Темнишь», — подумала она и мстительно сказала:

— А вдруг ее угонят?

— Ничего. Она застрахована.

— Ты такой предусмотрительный! Не муж, а клад! Я за тобой буду как за каменной стеной!

Он стиснул зубы и молча пошел вперед. Особняк Саранских находился на окраине, но с противоположной стороны. Им пришлось пройти через всю Горетовку. Ладошкин все время озирался и словно бы кого-то искал взглядом.

— У тебя здесь знакомые?

— Что?

— Ты ведь бывал здесь и раньше.

— Пришли, — буркнул он.

И толкнул калитку. Лидия Станиславовна была дома. Вышла на крыльцо, услышав голоса. Зрение у нее было слабое, она все пыталась разглядеть, кто пришел?

— Это Ольга, — подтолкнул ее вперед Ладошкин. — Вы ее помните?

— Да. Конечно. Проходите, садитесь.

— Садись, — сказал он ей, очутившись в гостиной, а сам остался стоять. Он же и начал неприятный разговор.

— Лидия Станиславовна, у нас плохие известия. На днях случился пожар. Дом вашего сына сгорел. Полагаю, он проводил опыты в лаборатории и произошел взрыв. Несчастный случай.

— Как-как? — Саранская без сил опустилась на диван.

— Мы полагаем, он погиб. Под обломками дома нашли тело.

Она молчала. Ладошкин подождал немного, потом продолжил:

— Опознать его невозможно, он сильно обгорел. Был взрыв и пожар. Поэтому необходимо провести генетическую экспертизу. Вы — его ближайшая родственница.

— Я — мать, — тихо сказала Лидия Станиславовна.

— Я понимаю, что вам это неприятно…

— Что я должна сделать?

— Достаточно пряди ваших волос. Для того чтобы сравнить ДНК.

Она молчала и не двигалась. Ладошкин поискал глазами ножницы. Повернулся к ней:

— Ольга, у тебя есть маникюрный набор?

Она тоже молча открыла сумочку, достала походный набор: пилка для ногтей, крохотные ножнички, пинцет… Обменялись выразительными взглядами, после чего Ольга протянула ему ножницы, хотя Лидия Станиславовна сидела рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ладошкин подошел и исполнил ритуал: взял маникюрные ножницы, срезал прядь седых волос с головы Лидии Станиславовны Саранской, достал из кармана пакетик, положил туда волосы и убрал его в карман пиджака.

— Все? — не двигаясь с места, спросила Саранская.

— Извините, чаю не предлагаю.

— Мы сообщим вам результат. Надо будет заняться похоронами. Когда с точностью будет установлено, что погибший на пожаре — ваш сын.

— Нет!

— Лидия Станиславовна…

— Уходите.

Ладошкин первым направился к выходу, Ольга встала и шагнула к дверям.

— Я всегда знала, что ты дрянь, — сказала ее спине Лидия Станиславовна.

Она даже не обернулась. Хотя так и подмывало спросить: за что? Ваш Ваня, что ли, был святой? Но какой теперь смысл выяснять отношения, если он умер?

По деревне шли молча. Но когда сели в машину и он опять врубил магнитолу, она велела:

— Убери.

И наступила тишина. В ответ он мстительно надавил на газ, назло ей. Джип летел к Р-ску на бешеной скорости, но на этот раз она молчала. Минут через десять он спросил:

— Слушай, скажи честно, любила ты его или нет?

— Долго думал?

— Мне интересно. Я всегда думал, что нет. Но сегодня…

— А что сегодня? — Ольга повернулась к нему. — Я что, сказала это?